...Любовью в полном смысле слова можно считать лишь то, что кажется ее идеальным воплощением, - а именно, - соединение с другим человеком при условии сохранения целостности своего "я". Все остальные формы любовного влечения - незрелы, их можно назвать симбиотической связью, то есть отношениями совместного существования.

Симбиотическая связь имеет биологический прообраз в природе - это близость между матерью и зародышем, находящимся в ее утробе. Это два разных существа, но в то же время и единое целое. Они живут вместе и нуждаются друг в друге. Зародыш - часть матери; мать - его мир, он получает от нее все, что ему нужно для жизни. Жизнь матери также зависима от него.

В психическом симбиозе два человека независимы друг от друга, но психологически они неразрывны. Говоря другими словами, это союз одного человека с другим, в котором каждый из них теряет свое личностное содержание и попадает в полную зависимость от другого.

Пассивная форма симбиотической связи - МАЗОХИЗМ (подчинение). Мазохистская личность преодолевает свое психологическое одиночество, свойственное каждому, становясь неотъемлемой частью другого человека. Этот "другой" руководит ею, направляет ее, защищает; он становится ее жизнью, ее воздухом. Безропотно покоряясь какой-нибудь личности, мазохист невероятно преувеличивает ее силу и достоинства, всячески принижая при этом самого себя. Он - все, а я - ничто; я значу что-то лишь постольку, поскольку я - его часть. Являясь его частью, я становлюсь причастным к его славе, его величию.

Мазохист никогда не принимает никаких решений, избегает любой самостоятельности; ему чужда всякая независимость, и поэтому он никогда не остается в одиночестве. Такая личность не является целостной, она как бы еще не вполне родилась.

Взаимоотношения, основанные на мазохистской любви, по своей сути являются идолопоклонством. Это психологическое чувство проявляется не только в эротических переживаниях. Оно может выражаться в мазохистской привязанности к Богу, судьбе, главе государства, музыке, болезни и, конечно, к конкретному человеку. В последнем случае мазохистское отношение может сочетаться с физическим влечением, и тогда человек покоряется не только душой, но и телом. Как бы то ни было, во всех случаях человек отрекается от своей целостности и индивидуальности, становясь орудием в чужих руках, перестает самостоятельно решать жизненные проблемы.

Наиболее частые формы мазохистских проявлений - чувства собственной неполноценности, беспомощности, негодности. Люди, испытывающие подобное, стараются избавиться от этого, но в их подсознании заложена некая сила, которая заставляет их чувствовать свою неполноценность. Многие пытаются объяснить эти ощущения осознанием своих действительно существующих недостатков и слабостей. Но особенность мазохистской личности в том и состоит, что она испытывает потребность намеренно принижать себя. Такие люди никогда не делают того, что им хочется, а подчиняются действительным или воображаемым приказам своего кумира. Иногда они просто не способны испытывать чувство своего "я" или "я хочу".

В более тяжелых случаях, наряду с постоянной потребностью в подчинении и самоподавлении, появляется страстное желание причинить себе страдания, боль. Подобные стремления выражаются по-разному. Есть люди, упивающиеся критикой человека, которого боготворят; они сами возводят на себя такие обвинения, какие не придумали бы и их злейшие враги. Другие - обнаруживают склонность к физическим заболеваниям, намеренно доводя свои страдания до такой степени, что действительно становятся жертвами болезней или несчастных случаев. Некоторые восстанавливают против себя тех, кого любят и от кого зависят, хотя на самом деле испытывают к ним самые лучшие чувства. Они как бы делают все, чтобы причинить себе как можно больше вреда.

Часто мазохистские тенденции выглядят патологическими и бессмысленными, но оправдание им сразу же находится, если они выступают под маской любви. Такая форма псевдолюбви довольно распространена и часто воспринимается как "великая любовь". Описание ее можно встретить в романах и кинофильмах.

Когда человек перестает осознавать собственную индивидуальность, он начинает "боготворить" любимого, творить из него кумира. Он направляет все свои силы на того, кого любит, кому поклоняется как носителю своего блаженства. Как правило, объект любви мазохиста ведет себя прямо противоположным образом. Но это не только не уменьшает поклонения последнего, а, напротив, притягивает его. Подобное явление можно назвать мазохистским извращением, оно доказывает, что страдание может быть целью человеческих стремлений, пределом его желаний. Люди вполне сознательно хотят страдать и наслаждаются своими мучениями.

При мазохистском извращении человек способен испытывать половое возбуждение, когда его партнер причиняет ему боль. Но это не единственная форма мазохистских извращений. Часто возбуждение и удовлетворение достигается состоянием собственной физической слабости. Бывает так, что мазохист довольствуется лишь моральной слабостью: ему нужно, чтобы объект его любви относился к нему как к маленькому ребенку или чтобы унижал его и оскорблял.

Моральный мазохизм и мазохизм как сексуальное извращение чрезвычайно близки. По сути, они представляют собой одно и то же явление, в основе которого лежит изначальное стремление человека избавиться от невыносимого чувства одиночества. Испуганный человек ищет кого-нибудь, с кем мог бы связать жизнь, он не может быть самим собой и пытается обрести уверенность, избавившись от собственного "я". С другой стороны, им движет желание превратиться в часть более сильного целого, раствориться в другом. Отрекаясь от своей индивидуальности, от свободы, он обретает уверенность в своей причастности к силе и величию того, кому поклоняется. Неуверенный в себе, подавленный тревогой и чувством собственного бессилия, человек пытается найти защиту в мазохистских привязанностях. Но эти попытки всегда заканчиваются неудачей, так как проявление своего "я" необратимо, и человек, как бы он этого ни хотел, не может слиться до конца в одно целое с тем, к кому прилепился. Между ними всегда существуют и будут существовать непримиримые противоречия.

Почти те же причины лежат в основе активной формы симбиотической связи, которая называется САДИЗМ (господство). Садистская личность стремится освободиться от мучительного одиночества, превращая другого человека в часть себя самой. Садист самоутверждается тем, что подчиняет себе безраздельно личность, которую любит.

Можно выделить три типа садистской привязанности.

Первый тип заключается в желании поставить другого человека в зависимость от себя, приобрести неограниченную власть над ним, сделать его "послушной глиной" в своих руках.

Второй тип выражается в стремлении не только властвовать над другим человеком, но и эксплуатировать его, использовать в своих целях, овладевать всем, что есть у него ценного. Это относится не столько к материальным вещам, сколько, в первую очередь, к моральным и интеллектуальным качествам зависимого от садиста человека.

Третий тип заключается в желании причинять страдания другому человеку или видеть, как он страдает. Целью такого желания может быть активное причинение страдания (самому унизить, запугать, причинить боль) и пассивное наблюдение за страданиями.
Очевидно, что садистские наклонности труднее осознать и объяснить, чем мазохистские. Кроме того, они не так безобидны в социальном отношении. Желания садиста нередко выражаются в завуалированной форме сверхдоброты и сверхзаботы о другом человеке. Часто садист оправдывает свои чувства и поведение, руководствуясь соображениями типа: "Я управляю тобой потому, что лучше тебя знаю, что для тебя лучше", "Я настолько необыкновенен и уникален, что имею право подчинять себе других"; или: "Я так много для тебя сделал, что теперь имею право брать от тебя все, что хочу"; и еще: "Я терпел обиды от других и теперь хочу отомстить - это мое законное право", "Ударив первым, я защищаю от удара себя и своих близких".

В отношении садиста к объекту его наклонностей есть фактор, который роднит его действия с мазохистскими проявлениями - это абсолютная зависимость от объекта. Но если зависимость мазохиста удивления не вызывает, то садист, наоборот, кажется настолько сильным и властным, что невозможно представить его в зависимости от более слабого человека, над которым он властвует. Однако, это так. Садист отчаянно нуждается в человеке, над которым издевается, так как его собственное ощущение силы и власти основано только на том, что он кем-то безраздельно владеет. Зависимость эта, часто даже не осознаваемая, наиболее ярко проявляется в любви.

Так, например, мужчина садистски издевается над любящей его женщиной. Когда же ее терпению приходит конец и она покидает его, он совершенно неожиданно и для нее, и для себя впадает в крайнее отчаяние, умоляет ее остаться, уверяет в своей любви и говорит, что не может без нее жить. Как правило, любящая женщина верит ему и остается. Тогда все начинается сначала, и так без конца. Женщина уверена, что он обманывал ее, когда уверял, что любит и не может без нее жить. Что касается любви, то все зависит от того, что под этим словом понимать. Но утверждение садиста, что он не может без нее жить - чистая правда. Он действительно не может жить без объекта своих садистских устремлений и страдает как ребенок, у которого вырвали из рук любимую игрушку.

Поэтому неудивительно, что чувство любви проявляется у садиста только тогда, когда его отношения с любимым человеком должны вот-вот разорваться. Но и в других случаях, садист, безусловно, "любит" свою жертву, как любит всех, над кем осуществляет свою власть. И, как правило, оправдывает эту властность по отношению к другому человеку тем, что очень его любит. На самом деле все наоборот. Он любит другого человека именно потому, что тот в его власти.

Любовь садиста может проявляться в самых замечательных формах. Он дарит любимому подарки, уверяет в вечной преданности, подкупает остроумием в разговорах и изысканным обхождением, всячески демонстрирует заботу и внимание. Садист может дать человеку, которого любит, все, кроме свободы и независимости. Очень часто подобные примеры встречаются в отношениях родителей и детей.

Такой тип "любящего" садиста нашел классическое воплощение в романе Бальзака "Утраченные иллюзии". Герой романа беглый каторжник Вотрен, выдающий себя за аббата, так выражает свое отношение к молодому Люсьену дю Рюбампре: "Я вытащил вас из реки, я вернул вас к жизни, вы принадлежите мне, как творение принадлежит творцу, как тело душе! Я поддержу вас могучей рукой на пути к власти, я дам вам жизнь, полную наслаждений и почестей....Никогда не ощутите вы недостатка в деньгах... Вы будете блистать, покуда я, копаясь в грязи, буду закладывать основание великолепного здания вашего счастья. Я люблю вас ради власти! Я буду наслаждаться вашими наслаждениями, запретными для меня. Я перевоплощусь в вас. Я хочу любить в вас свое творение, создать вас по образу и подобию своему, я буду любить вас, как отец любит сына. Мой мальчик, я будут радоваться твоим успехам, как своим собственным, и говорить: "Этот молодой красавец - я сам! Маркиз дю Рюбампре создан мною; его величие - творение моих рук, он и молчит и говорит, следуя моей воле, он советуется со мной во всем".

В чем сущность садистских побуждений? Желание причинить боль и страдание не являются самоцелью. Все формы садизма сводятся к единственному стремлению - полностью овладеть другим человеком, стать его абсолютным повелителем, проникнуть в самую его суть, стать для него Богом.

Добиваясь такой неограниченной власти над другим человеком, заставляя его думать и действовать по своему желанию, превращая его в свою собственность, садист как бы отчаянно старается постичь тайну человеческой природы, человеческого бытия. Таким образом, садизм можно назвать крайним проявлением познания другого человека. В этом страстном желании проникнуть в тайну человека, а значит, и в тайну своего "я", заложена одна из главных причин жестокости и тяги к разрушению.

Подобное стремление часто можно наблюдать у детей. Ребенок ломает игрушку, чтобы узнать, что у нее внутри; с удивительной жестокостью он отрывает крылья бабочки, пытаясь отгадать тайну этого существа. Отсюда видно, что основная, глубинная причина жестокости заключается в желании познать тайну жизни.

Возникает ощущение, что стремление к неограниченной власти над другим человеком прямо противоположно мазохистскому стремлению, поэтому трудно понять, как эти два явления могут быть связаны. На самом же деле, при всей своей непохожести, обе эти тенденции имеют одну и ту же психологическую причину - неспособность человека выносить собственное одиночество и слабость его личности.

Как уже говорилось ранее, оба эти явления носят симбиотический характер и поэтому тесно связаны друг с другом. Человек не бывает только садистом или только мазохистом. Между активным и пассивным проявлением симбиотической связи существует тесное взаимодействие, и поэтому иногда довольно трудно определить, какая из двух страстей овладевает человеком в определенный момент. Но в обоих случаях личность утрачивает свою индивидуальность и свободу.

Жертвы этих двух пагубных страстей живут в постоянной зависимости от другого человека и за его счет. И садист и мазохист по-своему удовлетворяют потребность в близости с любимым существом, но оба страдают от собственного бессилия и неверия в себя как личность, ибо для этого необходимы свобода и независимость.

Страсть, основанная на подчинении или господстве, никогда не приводит к удовлетворению, потому что никакое подчинение или господство, сколь бы велико оно ни было, не может дать человеку ощущения полного единения с любимым существом. Садист и мазохист никогда не испытывают полного счастья, так как пытаются добиться все большего и большего.

Результат такой страсти - полный крах. Иначе и быть не может. Направленные на достижение чувства единения с другим, садизм и мазохизм при этом разрушают ощущение целостности самого человека. Те, кто одержим этими страстями, не способны к саморазвитию, они становятся зависимыми от того, кому подчиняются или кого порабощают.

Есть только одна страсть, которая удовлетворяет потребность человека в соединении с другим, в то же время сохраняя его целостность и индивидуальность - это ЛЮБОВЬ. Любовь позволяет развивать внутреннюю активность человека. Переживания любви делают бесполезными всякие иллюзии. Человеку больше не надо преувеличивать достоинства другого или же представления о самом себе, потому что реальность любви позволяет ему преодолевать свое одиночество, ощущая себя частицей тех могучих сил, которые заключены в акте любви.

В любви человек един со всей Вселенной, он открывает для себя целый мир, оставаясь тем не менее самим собой: особым, неповторимым и в то же время ограниченным и смертным существом. Именно из этой полярности единения и обособленности рождается любовь.

Любовные переживания приводят к парадоксальной ситуации, когда два человека становятся единым целым, но при этом остаются двумя равноценными личностями.

Настоящая любовь никогда не ограничивается одним человеком. Если я люблю только одного-единственного и никого больше, если любовь к одному человеку отчуждает меня от других людей и отдаляет от них, то я определенным образом привязан к этому человеку, но я его не люблю. Если я могу сказать: "Я люблю тебя", то тем самым я говорю: "В тебе я люблю все человечество, весь мир, я люблю в тебе самого себя". Любовь противоположна эгоизму, она делает человека, как это ни парадоксально, более сильным и счастливым, а значит, и более независимым.

Любовь - это особый путь познания тайны самого себя и другого человека. Человек проникает в другое существо, и его жажду познания утоляет соединение с любимым. В этом единении человек познает себя, другого, тайну всего живого. Он "познает", но не "узнает". К познанию он приходит не путем размышлений, а соединяясь с тем, кого любит.

Садист способен уничтожить предмет своей страсти, разорвать его на части, но он не может проникнуть в тайну его существа. Только любя, отдавая себя другому и проникая в него, человек открывает себя, открывает другого, открывает человека. Переживания любви - единственный ответ на вопрос, что означает быть человеческим существом, и только любовь может служить гарантией душевного здоровья.

Для большинства людей проблема любви прежде всего заключается в том, как быть любимым. На самом же деле быть любимым гораздо легче, чем любить самому. Любовь - это искусство и ею нужно уметь овладеть так же, как любым другим видом искусства.
Любовь - это всегда действие, проявление силы человеческой натуры, которое возможно только при условии полной свободы и никогда - вследствие принуждения. Любовь не может быть пассивным проявлением чувства, она всегда активна, в состояние любви нельзя "впасть", в нем можно "пребывать".

Активный характер любви проявляется в нескольких качествах. Остановимся подробно на каждом из них.

1. Любовь прежде всего проявляется в желании давать, а не получать. Что значит "давать"? При всей своей простоте, вопрос этот таит в себе множество неясностей и сложностей. Большинство людей понимает слово "давать" в совершенно ложном смысле. "Давать" для них означает "отдавать" что-то безвозвратно, лишаться чего-то, чем-то жертвовать. Человек с "рыночной" психологией может охотно отдавать, но в обмен он непременно хочет что-то получить; отдать, ничего не получив, - значит быть обманутым. Люди с такой установкой в любви обычно отказываются давать, давая, они чувствуют себя обедневшими. Но есть и такие, для кого "давать" означает "жертвовать", возводя это качество в добродетель. Им кажется, что давать нужно именно потому, что это причиняет страдание; добродетельность этого акта для них в том и состоит, что они идут на какие-то жертвы. Моральную норму "лучше давать, чем получать" они понимают как "лучше терпеть лишения, чем испытывать радость".

Для людей, любящих активно и плодотворно, "давать" означает совершенно иное. Давать - это наивысшее проявление могущества. Когда я отдаю, я ощущаю свою силу, свою власть, свое богатство. И это осознание моей жизненной силы, моего могущества наполняет меня радостью. Отдавать намного радостнее, чем получать, - не потому, что это жертва, а потому, что, отдавая, я чувствую, что живу. В справедливости этого ощущения нетрудно убедиться на конкретных примерах. Наиболее полно это видно в сфере половых отношений. Высшее проявление мужской половой функции состоит в том, чтобы отдавать; мужчина отдает женщине часть своего тела, часть себя, а в момент оргазма - свое семя. Он не может не отдавать, если он нормальный мужчина; если он не может отдавать, то он импотент. Для женщины акт любви означает то же самое. Она тоже отдается, открывая мужчине доступ к своему естеству; получая любовь мужчины, она отдает ему свою. Если она может только получать, ничего не отдавая, то она фригидна.

Для женщины процесс "отдавания" продолжается в материнстве. Она отдает себя ребенку, живущему в ней. Не отдавать было бы для нее страданием.

С материальной точки зрения, "отдавать" значит "быть богатым". Не тот богат, кто много имеет, а тот, кто много дает. Скупец, оберегающий свое богатство, с психологической точки зрения выглядит нищим, как бы велико ни было его состояние. Богат тот, кто может и хочет отдавать, он чувствует себя способным одаривать других. Тот же, у кого ничего нет, лишен радости делиться с другим человеком. Известно, что бедняки отдают охотнее, чем люди богатые. Но когда бедность доходит до такой степени, что отдавать уже нечего, начинается распад личности. Он вызван не столько страданиями нищеты, сколько тем, что человек лишается радости отдавать.

Но, конечно, гораздо важнее, когда человек отдает другому не материальные, а специфически человеческие ценности. Он делится с тем, кого любит, самим собой, своей жизнью, самым дорогим, что у него есть. Это не означает, что он должен пожертвовать своей жизнью ради другого человека, - просто он делится с ним всем, что есть в нем самом: своей радостью, интересами, своими мыслями, знаниями, настроением, своим горем и неудачами. Тем самым человек как бы обогащает другого, увеличивая его жизненную силу за счет своей. Он отдает без всякой цели получить что-то взамен, просто это приносит ему радость. Но когда человек отдает, он обязательно вносит что-то новое в жизнь другого человека, и это "что-то" так или иначе возвращается к нему. Поэтому, отдавая, он все же получает то, что к нему возвращается. Делясь с другим человеком, мы тем самым побуждаем его тоже отдавать, и таким образом имеем возможность поделиться с ним той радостью, которую мы сами и породили.

Когда двое любящих отдают себя друг другу, в их жизни появляется "нечто", за что они не могут не возблагодарить судьбу. Это означает, что любовь есть сила, порождающая любовь. Неспособность породить любовь - духовная импотенция. Наиболее ярко эту мысль выразил Карл Маркс: "Если считать человека человеком, а его отношение к миру - человеческим, то за любовь нужно платить только любовью, за доверие - только доверием. Для того, чтобы наслаждаться искусством, нужно быть надлежащим образом воспитанным; чтобы оказывать влияние на других людей, надо обладать способностью побуждать их к действию, вести за собой, поддерживать их. Если мы вступаем в какие-то отношения с другим человеком, то они обязательно должны отражать нашу индивидуальную жизнь, соответствовать нашей воле. Если же ваша любовь безответна, если она в ответ не порождает любовь; если, проявляя свою любовь, вы не добились такого же чувства у другого человека и тоже не стали любимым, - значит, ваша любовь немощна, значит, она не удалась".

Очевидно, что способность любить, отдавая, зависит от индивидуальных особенностей развития личности. Научиться любить можно, лишь преодолев в себе такие качества, как зависимость, эгоизм, самолюбование, склонность к накопительству и привычку командовать другими людьми. Чтобы полюбить, человек должен поверить в собственные силы, самостоятельно идти к поставленной цели. Чем меньше развиты эти качества в человеке, тем больше он боится отдавать, а значит, боится любить.

2. Любовь - это всегда забота. Наиболее ярко это выражается в любви матери к своему ребенку. Если мать не заботится о младенце, забывает его купать и небрежно относится к его кормлению, не стремится сделать так, чтобы ему было уютно и спокойно, ничто не убедит нас, что она его любит. Точно так же обстоит дело с любовью к животным или цветам. Например, если женщина говорит, что очень любит цветы, а сама забывает их поливать, то мы никогда не поверим в ее любовь.

Любовь - это деятельная озабоченность и заинтересованность в жизни и благополучии того, кого мы любим. Если в отношениях двоих людей нет такой деятельной озабоченности, значит, там нет и любви.

3. Тесно связано с заботой еще одно качество, необходимое в любви, - ответственность. Ответственность часто отождествляется с обязанностью, то есть с чем-то навязанным извне. На самом же деле - это полностью добровольный акт. Ответственность в любви следует понимать, как ответ на нужды близкого человека. Быть "ответственным" значит быть способным и готовым "ответить".

На вопрос Господа о своем брате Каин ответил: "Разве я сторож брату моему?" Тем самым он как бы продемонстрировал полное равнодушие к судьбе брата и свою нелюбовь к нему. К тому же, как мы знаем, за этим равнодушием скрывалось куда более страшное преступление. Тот, кто любит, всегда несет ответственность за другого. Жизнь его брата касается и его самого. Он чувствует такую же ответственность за любимого человека, как и за самого себя. В случае материнской любви эта ответственность касается прежде всего жизни и здоровья ребенка, его физических потребностей. В любви двух взрослых людей речь идет об ответственности за душевное состояние другого, продиктованной его нуждами.

4. Повышенное чувство ответственности могло бы легко превратиться в подавление другого человека, в отношение к нему как к собственности, если бы не еще одно качество, определяющее любовь, - уважение.

Уважение - это не страх и не благоговение. Уважать другого человека значит проявлять к нему внимание, наблюдать за ним (в хорошем смысле этого слова); то есть видеть его таким, каков он есть на самом деле во всей своей индивидуальности.

Если я уважаю человека, то я заинтересован в том, чтобы он развивался самостоятельно, по собственному пути. Таким образом, уважение исключает использование любимого человека в своих целях. Я хочу, чтобы тот, кого я люблю, развивался по-своему и для себя самого, а не для того, чтобы служить мне и моим интересам. Если я действительно люблю, то я не отделяю себя от любимого человека; но я признаю и люблю его таким, каков он есть, а не таким, каким бы я хотел его видеть для исполнения моих желаний.
Очевидно, что я могу уважать другого только в том случае, если сам являюсь независимым, самостоятельным человеком и не нуждаюсь в том, чтобы использовать другого в своих целях. Уважение возможно только при наличии свободы, отношения господства не могут породить любовь.

5. Но уважать человека невозможно, не зная его; да и все остальные качества любви не имели бы смысла, если бы в их основе не лежало знание. Любить человека - означает знать. Знание, являющееся одним из признаков любви, никогда не бывает поверхностным, оно проникает в самую суть. Это возможно лишь в том случае, если я сумею возвыситься над заботой о себе, посмотреть на другого человека его глазами, с позиции его собственных интересов. Например, я знаю, что близкий мне человек чем-то рассержен, хотя он этого не показывает, старается скрыть свое состояние, не проявляет его открыто. Еще глубже я знаю его, если вижу даже самую незначительную обеспокоенность или встревоженность, которая скрывается за его раздражением. Если я вижу это, значит, я понимаю, что его гнев, озлобленность - лишь внешнее проявление чего-то более глубокого; что он не столько сердится, сколько страдает.

Знание служит выражением любви еще в одном особом аспекте. Глубинная потребность слияния с другим человеком, чтобы вырваться из плена одиночества, тесно связана с желанием познать "тайну" другого человека. Я уверен, что знаю себя, но, несмотря на все мои старания, я все же себя не знаю. То же самое я могу сказать и о любимом человеке.

Парадокс заключается в том, что, чем глубже мы проникаем в глубину нашего существа или существа другого человека, тем больше мы убеждаемся в невозможности достижения цели нашего познания. Как бы мы ни стремились, мы не можем постичь тайну человеческой души. В этом нам может помочь только любовь. Только она позволит нам если не постичь тайну человеческого бытия, то хотя бы приблизиться к его сокровенным истокам.